«Игра в живопись» — сборник небольших рассказов Даверио о мастерах мировой живописи XIII–XX веков. Биографические подробности, социальные микроистории, иконографические мотивы, интересные факты, связанные с тем или иным шедевром, — это 50 путешествий по миру живописи, 50 живых и увлекательных рассказов, которые дают повод для новых игр ума и открывают неизведанные пути.
* * *
Рафаэль, идеальный художник, пример новаторской модели поведения, был столь любезен богам, что покинул этот мир в 37 лет, почти как идеальный музыкант Моцарт три века спустя. Благодаря ему радикально меняется сам тип художника Ренессанса. Если с появлением Микеланджело, а до него — Леонардо на сцену выходят художники, которые не воспринимают себя как обычных ремесленников, поскольку по образованию или по рождению стоят выше искусных ремесленников предшествующей эпохи, с Рафаэлем всё еще сложнее. Он из артистической семьи: его отцом был Джованни деи Санти, которого Вазари характеризует как «живописца не слишком выдающегося, но человека одаренного и способного направлять детей по верному пути, которому однако не повезло, так как смолоду никто ему этого пути не указал». Вазари чутко улавливает происходящие перемены. Об отце-художнике мы знаем, что он является автором Рифмованной хроники 1492 год, написанной в честь Федерико да Монтефельтро, когда он из художника становится воспитателем юной супруги герцога Урбино. А Рафаэль, сын этого художника и писателя, едет в Рим как «составитель апостольских посланий» и работает в той же Станца делла Сеньятура, в которой создаются официальные ватиканские документы и которую он впоследствии будет расписывать (не случайно французы и англичане до сих называют подпись под доку ментом signature). После обучения в Урбино и пребывания во Флоренции он уже известен как художник вполне зрелый и искусный. Но именно в Риме он находит самую благодатную почву: там он не только занимается живописью, но и как усердный интеллектуал следит за историческими и художественными памятниками. В каком-то смысле он становится первым в Италии инспектором по охране культурных ценностей.
Рафаэль. Мадонна с Младенцем и маленьким Иоанном Крестителем (Мадонна делла Седжола). 1513–1514. Дерево, масло; диаметр 71 см. Флоренция, Палаццо Питти
На заре Ренессанса, когда художник был еще только ремесленником, интеллектуал и поэт высоко ценились и получали щедрое вознаграждение. Рафаэль же соединяет обе ипостаси в одной утонченной личности. Да и платят ему хорошо, гораздо лучше, чем другому замечательному художнику, работающему в тот же период в том же ватиканском здании, — Микеланджело, тоже великолепному поэту, но не официально признанному интеллектуалу. Даже эпитафию на могилу Рафаэля, первого художника, удостоившегося погребения в римском Пантеоне, пишет его друг, знаменитый гуманист и поэт Пьетро Бембо: «Здесь покоится Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть им побежденной, а после его смерти она боится умереть» («Ille hic est Raphael timuit quo sospite vinci, rerum magna parens et moriente mori»).
Рафаэль. Мадонна с Младенцем, маленьким Иоанном Крестителем и маленьким святым. 1504–1505. Дерево, масло; диаметр 87 см. Берлин, Государственные музеи
В 1504 году Рафаэлю 21 год. Заканчивается период его пребывания в Перудже, и он хочет отправиться во Флоренцию: там работают Микеланджело на заре своей славы и зрелый Леонардо, на время вернувшийся в Тоскану в то удивительное десятилетие, когда во главе республики встает Пьеро Содерини после катастрофической теократии Савонаролы. Рафаэль приезжает туда с рекомендательным письмом к Содерини и получает доступ к частным заказам от богатых горожан. В 1506 году он пишет портреты молодой пары — купца Аньоло Дони и его жены Маддалены Строцци, и видит в их доме единственную картину, когда либо созданную Микеланджело, — знаменитое Тондо Дони, написанное на пару лет раньше. Обычно картины бывают квадратными или прямоугольными, круглые в истории искусства встречаются нечасто. Однако они довольно широко распространены в районе Флоренции: возможно, успех этой необычной формы объясняется популярностью терракотовых композиций семейства Делла Роббья. Это подтверждается тем фактом, что тондо той эпохи помещают в рамы с богатым декором из фруктов, напоминающим гирлянды, которыми Лука делла Роббья (1400–1482), его племянник Андреа (1435–1525/1528) и их дети в своей процветающей мастерской обрамляли большие тондо, принимавшие эту форму естественным путем, поскольку их керамическая основа создавалась на гончарном круге. В этой необычной форме со своеобразными оптическими эффектами пробовали свои силы самые искусные флорентийцы, от строгого и изящного Филиппо Липпи до Сандро Боттичелли, чьи персонажи словно изгибаются, пытаясь уместиться в непривычном пространстве, и Рафаэля, внимательного и восприимчивого ко всем удачным идеям; в своем раннем тондо, так называемой Мадонне Террануова, он перенимает у Леонардо ритм, перспективу и фоновый пейзаж с ломбардскими скалами — характерной чертой великого мастера, а приехав в Рим, вскоре снова обращается к тому же формату в знаменитой Мадонне Альба, где пейзаж напоминает ландшафты Лацио. Его живопись уже утратила перуджийскую нежность и трансформируется в контакте с классической древностью; материальность, которая так бросается в глаза в ватиканских Станцах, оживляет и фигуру Мадонны делла Седжола, самой известной из всех, самой пластичной. Ее заказывает Рафаэлю папа Лев X, сын Лоренцо Великолепного, намереваясь отправить ее флорентийской родне; рама в стиле Делла Роббья остается обязательным атрибутом, так же как и присутствие маленького Иоанна Крестителя, столь любимого флорентийской традицией.