К сожалению, Даверио ушел из жизни (ему было 70 лет) в сентябре 2020 года. Но издательство СЛОВО/SLOVO продолжает издавать его книги.
После первого, довольно камерного «Воображаемого музея», Даверио размахивается на целый музейный комплекс в новой книге «Дерзкий музей. Длинный век искусства»— и следовать по его эфемерным залам с таким парадоксально мыслящим проводником не менее увлекательно.
Публикуем финальную главу из новой книги Филиппа с разрешения издательства. Книгу можно заказать на сайте.
Кафе «Микеланджело»
Маккьяйоли
Адриано Чечони. Кафе «МиКеланджело». ОкОлО 1862–1867
Бумага, акварель; 53,5 × 82 см, Частное собрание
Возможно, вы подустали от долгой прогулки [по нашему музею]. Есть два способа решения проблемы. Первый — закрыть на некоторое время книгу и вернуться к ней в другой раз. Наш музей бесплатен и будет рад видеть вас снова — ему не выжить без преданного зрителя. Но если вы полны энергии, то добро пожаловать в итальянский ресторан — Кафе «Микеланджело». Оно располагается в цокольном этаже здания, воссоздавая атмосферу флорентийских подвалов, которые до сих пор помнят лучшие моменты эпохи Медичи. По аналогии с современной модой, присущей итальянской кухне, кафе разделено на три зоны. Компактный зальчик у входа предлагает сэндвичи; впрочем, сейчас почти весь мир знает итальянские бутерброды «панини». Второй отдел, справа, это пиццерия. Третий, самый большой зал, дал имя ресторану. Здесь чуть дымит камин с очагом на углях для приготовления флорентийского стейка и едва мерцают лампы наподобие керосиновых. Ведь именно так освещалось легендарное кафе «Микеланджело» на флорентийской улице Ларга (ныне Кавур), где в доме № 21 собирались писатели и художники. Здесь же обязательно наличие оплетенного лозой бутыля-фьяско с кьянти, ровно как и томатного супа «Папа аль помодоро», а также макарон, тальятелле с горошком (а иной раз и с трюфелем), печени дикого кабана и всех видов красного мяса.
Здешние стены рассказывают о приключениях флорентийских мастеров группы «Маккьяйоли» еще до объединения Италии. Тогда Великое герцогство Тосканское, бесспорно, было самым толерантным местом полуострова. После 1848 года в Ломбардии-Венето с цензурой шутки были плохи, вот почему веронец Винченцо Кабьянка в 1853 году переехал во Флоренцию. В Риме стали закручивать гайки после 1849 года, и папа Пий IX, который раньше считал себя почти либералом, стал понтификом по-настоящему.
Из Папского государства сбежал Сильвестро Лега, житель региона Романья, доброволец и участник войны против Австрии в 1848–1849 годах. Во Флоренции все было спокойно, да и великий герцог Тосканский Леопольд II не держался за свой трон. Телемако Синьорини как уроженец Флоренции поддерживал пизанца Одоардо Боррани, и в 1859 году они вместе отправились на Вторую войну за независимость Италии. Джузеппе Аббати попал в кафе «Микеланджело» уже после объединения страны, потеряв глаз в битве при Вольтурно (1 октября 1860 г.). Федерико Дзандоменеги из Венеции посетил их в 1862 году, прежде чем отправиться в Париж и примкнуть к импрессионистам. Европа еще не видела такой группы художников — настоящих героев с кистью. Антиправительственные левые, почти все они были участниками национально-освободительного движения. Лишь Джованни Фаттори, родом из Ливорно, ставший самым известным из них, работал «почтальоном»: он распространял листовки, рискуя своей свободой, но не нюхал пороха, что успокаивало его родителей.
Джованни Фаттори. Диего Мартелли в Кастильончелло. 1866–1870 дерево, масло; 13 × 20 см,
Частное собрание
Кафе «Микеланджело» — второй авангардный очаг Европы после прерафаэлитов. Различие лишь в том, что один окутан британским туманом, а другой освещен лучами палящего солнца Тосканы.
Солнце проникло и в живопись этих художников. Они решили обратить внимание на особенности отражения света, конкурируя с фотографами. Так родилась живопись пятна. Будучи революционно настроенными, но утратившими веру в протест, они обратились к камерным сюжетам в ситуации отсутствия художественного рынка. Это вам не Париж! Вот почему в ход у них пошли деревянные дощечки, готовые для использования на открытом воздухе.
Иной раз это были крышки от сигарных коробок. Более крупные картины представителей этого объединения вы видели в разделе, посвященном Рисорджименто, а также влиянию Данте. Тут выбор работ связан с умиротворенным характером места. Вот почему над очагом нашего кафе, где поджариваются стейки, висит единственная большая картина Фаттори Клеймение молодых быков в Маремме.
Джованни Фаттори. Клеймение молодых быков в Маремме. 1889–1891. Холст, масло; 88,5 × 175 см,
Частное собрание
Этой искусной операции позавидовал даже шоумен Буффало Билл, когда путешествовал по Италии с цирком в конце XIX века. Но в те годы Фаттори уже оставил письмо цветовыми пятнами ради живой вибрации красочной мешанины. На стене с другой стороны вы увидите одну из его самых непревзойденных миниатюр на дереве и ощутите истинный восторг от передачи атмосферы, света и свойств краски. Перед нами — первая беседка-ротонда на набережной Ливорно, написанная художником в 1866 году. Кстати, к разговору об исторических документах. Обратите внимание на гравюру Фаттори тех же лет с портретом художника Диего Мартелли в собственных владениях около городка Кастильончелло, где любили собираться его друзья по группе. Герой картины сидит в шезлонге с видом Че Гевары, покуривая тосканскую сигару и почитывая в расслабленной позе. Это же отсутствие напряжения присуще двум наездникам на солнце в картине, написанной Фаттори около 1870 года, чья живопись уже отмечена экспериментализмом.
Свет — по-прежнему главный герой картин Сильвестро Лега. Можно попивать кофе под тенистым навесом, ощущая все ту же беззаботность. Можно с любопытством выглядывать на свет из темноты комнаты.
Сильвестро Лега. Беседка или После полудня. 1868. Холст, масло; 75 × 93,5 см милан, пинакотека Брера
Мы часто видим на картинах художников этой группы Диего Мартелли, например, в более интеллектуальной трактовке Дзандоменеги. А вот любимое место Диего Мартелли: скромная беседка с винной бочкой работы Аббати. И еще один шедевр минимализма Аббати — просто окно дома. Похоже, этот неаполитанский художник предчувствовал важность неспешной игры света и материи, которую в XX веке доведет до апогея Джорджо Моранди. Там же, близ Кастильончелло, Боррани пишет стога сена, ослепленный ярким летним светом. По сути — перед нами тихая и неспешная жизнь в уединении. Она современна и буржуазна наподобие портрета юноши кисти Боррани.
Джузеппе Аббати. Окно. 1865 Дерево, масло; 28 × 17 см Флоренция, Галерея современного искусства
Это вполне мог бы быть юноша середины XX века. Таков и безмятежный мирок на самой старой торговой улочке Европы — флорентийской Калимале, вовсе не мечтающий завладеть рынками остальной части света.
На выходе из кафе, в гардеробе, вас ждет приятный сюрприз. В противоположность тосканской отрешенности портрет в духе миланской «скапильятуры» обязан всем своим ореолом позднего романтизма дендизму.